Бог у пятидесятников, или кто кого
использует
Когда-то я опубликовал небольшой
фрагмент, касающийся понимания богообщения у
пятидесятников. В нем речь шла о том, как видному
харизмату Кеннету Коупленду якобы явился Иисус и
потребовал, чтобы он купил новый самолет – Коупленд
поначалу проявил выдающуюся скромность и сказал Богу,
что его устраивает старый самолет, на котором он летает
в миссионерские командировки, но Иисус якобы настаивал и
даже сказал, где купить дешевле. После этого смиренный и
богобоязненный пятидесятник Коупленд купил-таки новый
самолет. История, что и говорить, незамысловатая –
никаких перлов богословия. Но стоило эту историю,
заимствованную из пятидесятнической газеты "Победоносный
голос верующего", опубликовать в интернет-пространстве
для обсуждения – началось.
***
Читайте также по теме:
***
Конечно, были вещи предсказуемые –
единым фронтом выступили люди, которым мешает верить в
Бога некое странное существо под названием
"часыпатриарха". Предсказуемость бывает так ясна, что
просто оскорбительна – как реакции собак Павлова. Ты
пишешь об общении пятидесятников с Богом, а
постсоветский обыватель тебя не слышит – на него в упор,
не мигая, во все глаза смотрят "часыпатриарха". Полемика
в стиле "сам дурак" - вещь известная. Разницы он не
замечает – пусть бы даже все слухи о стяжательстве
Патриарха были верны, но в православии каждый обязан
осознавать себя грешником, и при этом к богатству
относятся скорее, как препятствию на пути к спасению,
что вызывает у протестантов чуть ли не обвинение в
православном "культе нищеты". А вот каждый пятидесятник
обязан считать себя святым и при этом полагать, что
богатство – это непременный атрибут святости; по крайней
мере, сторонники "теологии процветания" именно так
считают. При всем приписываемом патриарху Кириллу
"богатстве", как православный он должен считать себя
последним грешником, а Коупенд в такой же ситуации
обязан считать себя первейшим из святых. Вот если бы
Патриарх выступил и сказал: мне явился Иисус и приказал
купить швейцарские часы – тогда другое дело. Но даже
врагам православия эта ситуация покажется чересчур
фантастичной.
Впрочем, не будем больше о предсказуемых
вещах. Лучше – о менее предсказуемых. В дискуссию, как и
следовало ожидать, ввязались пятидесятники. Сначала все
было как обычно – радикальные протестанты любят
доказывать все, что угодно, цитатами из Библии – их
специально этому обучают. Здесь тоже посыпались цитаты,
причем из Ветхого Завета, призванные доказать, что
Копуленд просто-таки обязан был купить новый самолет.
Ладно, при общении с пятидесятниками это не удивляет. Но
потом один из них сказал так: дескать, что в этом
особенного? Коупленд – великий святой, "Бог сильно
использует Коупленда. Это свидетельство открыто и нет
никаких тайн в этом человеке. Он часто проповедует о
богатстве и сам богат". Сильно использует – вот так вот.
Казалось, общаясь с пятидесятниками и читая их книги,
ничему не удивляешься, но… В свое время, на это дивное
словоупотребление обратил внимание о.Андрей Кураев – и
взывал к совести харизматов. Совесть – это правильно,
только нужно учитывать, что совесть харизматов
деформирована. Я не о грехах говорю – грехи есть у всех,
а именно о конфессиональной деформации, когда возникает
харизматическая псевдо-совесть поверх настоящей. Ведь
сказать, что Бог "сильно использует" кого-то – это
по-русски звучит слишком уж богохульно, - пожалуй, на
это обратит внимание даже не очень верующий человек.
Слишком уж режет слух. Но пятидесятникам не режет –
значит, для них такой новояз нормален и даже
благочестив.
Тут только понимаешь, насколько у нас
разное понимание благочестия. В русском есть
сохранившееся из славянского слово "благоговение". Вот в
этом языке благоговение сложно заметить. В русском –
если Бог любит, то Он не может кого-то "использовать",
и, тем более, "сильно". Ведь "использовать" в
современном русском – это как раз значит некий цинизм,
издевательство – это скорее "ненавидеть", но уж никак не
"любить". В этом смысле "сильно использовать" человека
может только дьявол и его слуги. Применять это выражение
к Богу – значит, видеть в Нем зло. Но пятидесятники так
не видят. Можно написать целое исследование о
"харизматическом новоязе". "Сильно использует" - это не
русский язык, это "харизматический русский", который
только калька с "харизматического английского". В этом
языке – свои акценты. Например, слова "церковь" и
"религия" - почти всегда (особенно, религия)
воспринимаются негативно или настороженно. Зато "вера" -
это полная противоположность "церкви" и "религии".
Понятно, что это никак не вытекает из Библии, где слово
"церковь" несет явно положительный смысл, а слова
"религия" нет вообще. Разумеется, можно привести не
только эти примеры. В книге известного харизмата Ульфа
Экмана можно прочесть такие слова ""Святой Дух сказал
Картеру помочь церкви верить Богу о финансах для
церковного здания" - и подобных фраз там много.
По-русски "верить Богу о финансах" звучит как-то нелепо,
если не сказать больше.
Но вот знакомый переводчик с Украины,
сам бывший пятидесятник, переведший немало
пятидесятнических текстов, утверждает: "приходится
прилагать очень много усилий, чтобы не искорежить
русский язык при переводе их новояза, их новой, чуждой
православному сознанию реальности конкретного
медиумического вмешательства в дела человека духовных
сил, в частности, таких устойчивых (у них в английском)
выражений, как двойное управление глагола "верить"
(верить Богу О чем-то), потом еще такие выражения (в
дословном переводе): "Бог внушил мне", "Бог привел меня
к мысли", "Бог заставил меня думать". Кстати,
удивительно, как язык отражает сознание: можно верить в
Бога, и затем уже просить Его о чем-то (как это в
русском языке), но нельзя верить Богу О чем-то, то есть
сперва просить о чем-то, а потом верить Богу, что Он
исполнит это конкретное... (А после исполнения что,
можно уже не верить?)... Да, вот еще что можно сказать
насчет двойного управления глагола "верить" у английских
пятидесятников: это наши переводчики еще мягко
переводят: "верить Богу О чем-либо". На самом деле, если
уж вы, господа, стремитесь к буквализму, то вам
следовало бы переводить и эту конструкцию дословно (а в
дословном переводе он звучит еще более кощунственно):
"верить Богу ДЛЯ чего-либо" (to believe God FOR
something), именно так: предлог цели, так как, видимо,
без какой-либо практической цели верить Богу (или в
Бога, что в данном случае не имеет значения)
бессмысленно"... По поводу текстов Экмана и аналогичным
им мой знакомый высказался так: ""Верить богу о финансах
для себя" - для нас, русских, это звучит шокирующе. Я
когда-то писал тебе о двойном управлении глагола
"верить" в английском, которое ставит в тупик русское
сознание переводчика. Прочитав статью сегодня, я понял,
какой правильный подход должен быть к переводу этого
безобразия. Мы спотыкаемся о глагол "верить", переводя
его дословно (believe), забывая, что смысл этого глагола
у них совершенно извращен и более близок к глаголу
"гадать", управление которого очень точно подходит к
управлению их глагола believe: "гадать на судьбу, на
деньги". Только здесь нужно помнить, что веру свою они
используют как инструмент давления на Бога,
"выдавливания" у него того, что он им "обещал" дать. А
потому здесь эквивалентом будет нечто подобное таким
конструкциям-монстрам, как: "нацеливать свою веру в Бога
на что-то", "у них недостаточно веры в Бога, чтобы
нацелить ее на финансы", "они неспособны реализовать
(конвертировать) свою веру в Бога в финансы", а если
сократить, то получится такой монстр: вера НА что-то,
например: "У них недостаточно веры НА такое количество
денег"". Нужны ли комментарии?
Можно долго задаваться вопросом: почему
"у них" такой язык? И получить при этом разные ответы.
Но пусть даже это будет обычный русский язык без перлов
"харизматического новояза" - так ведь и здесь. Всякий,
читавший стихи баптистов и пятидесятников, довольно
быстро чувствует "что-то не то". И дело не в другой
догматике – чаще всего в них никакой специфической
догматики нет, даже протестантской. Дело в "духе" этих
стихов. В очередной раз прочитав что-то в стиле "Иисус
любит меня – это круто! Я его люблю – это еще круче! Я
спасен навеки – это полная крутизна!", - начинаешь
задумываться. Что в этом не так? Ну да, православный не
станет писать – я спасен навеки. Но даже если бы авторы
данных стихов так не писали – ничего бы не изменилось. И
тут не объяснишь все только особенностями протестантской
догматики в виде доктрины спасения по вере. Лютеране
тоже придерживались этой доктрины, но у них, безусловно,
есть глубокая поэзия. Тут уместно спросить: в любой ли
мысли о Боге присутствует Бог? Или есть такие мысли о
Нем, где присутствуем только мы и наши грехи? Я сейчас
не про мысли атеистов. И я понимаю, что Бог вездесущ, и
потому присутствует везде. Однако речь идет об "особом
присутствии". Тут вспоминается известный онтологический
аргумент в пользу существования Бога: мы имеем идею
Бога, мысль о Нем, но ведь Бог есть совершеннейшее
существо, а существование только в мысли – это не есть
абсолютное совершенство; абсолютное совершенство – это
реальное существование, следовательно, Бог существует
реально, ибо это совершеннее мысленного бытия; только
мысленное существование Бога противоречит Его статусу
как Совершеннейшего в бытии.
Вот тут и заключен вопрос,
"неортодоксальный" - в любой ли мысли о Боге
присутствует Бог? И, значит – из любой ли мысли о Боге
можно вывести Его бытие? Т.е. мысль о Боге есть, а Его
бытия в этой мысли в каком-то плане и нет? И тогда эта
мысль о Боге не годится для "онтологического аргумента",
ведь он состоит именно в том, что существование Бога
только в мысли несовершенно. Конечно, можно возразить: в
онтологическом аргументе речь идет не совсем об этом –
там отправляются от мысли, что в нас присутствует идея
Бога, а раз так, то Бог не может быть только идеей, ибо
это противоречит Его бесконечному совершенству. Потому
что, если предполагать, что Бог как бы "заранее"
присутствует в мысли, а потом вести дело к
доказательству Его бытия вне мысли – это означало бы
предвосхищение того, что мы только собираемся
доказать... Но не в этом суть... Она в ином: существуют
ли такие мысли о Боге, из которых Его бытие нельзя
почувствовать, вывести, хотя эти мысли и вполне вроде бы
"ортодоксальны"... Иными словами, мысли о Боге, из
которых бытие Бога, если и следует, то как-то слишком
"теоретически", но не "практически", не жизненно?
Теоретические доказательства бытия Бога, но без жизни в
Нем? Мысли о Боге, но непричастные Богу? Читая стихи
баптистов или харизматов понимаешь, что да… эти стихи
говорят о Рождестве, но в них никогда не рождался
Христос, они изображают Его страдания, но в этих рифмах
нет Его страданий, они воспевают Его воскресение, но в
этих строчках никогда не воскресал и не воскреснет Сын
Божий.. Неопротестантские поэты описывают жизнь Христа,
но в их строфах Иисус практически не живет... Это как
икона Христа, но искаженная до почти полной
неузнаваемости – недаром им так нравятся комиксы. Почему
так?
Ответ кроется, на мой взгляд, вот в чем:
в этих конфессиях нет причастия. Размышления о Христе
есть, человеческое стремление жить, согласно Его учению,
тоже есть, а причастия Ему – нет. Хлебопреломление
неопротестантов как раз и есть – размышления о Христе
при непричастности к Нему, поскольку такое причастие в
этом обряде у них отрицается. Т.е. это нечто вроде
символической аннигиляции причастия. Остается только
Библия, но при крайней минимизации живого общения с
Богом, которое часто имитируется человеческими усилиями
- эстрадные собрания, усиленная и разгоряченная
проповедь и т.д. Библия есть, а дыхание Святого Духа
заметно усечено. При том, что пятидесятники о Нем очень
много говорят. В этом и дело: они несут в мир слова о
Боге, но не Самого Бога, не причастие Слову. Возникает
целая культура – основанная на Библии, но без причастия
Тому, Кто дал людям Библию. Нелитургическая христианская
культура. Но поскольку традиционная христианская
культура – как раз достояние литургических исповеданий –
православных, католиков, англикан, лютеран, то
"нелитургическая культура" - это в каком-то смысле не
культура вообще, ибо культура строится на причастности
Богу. Отрицание причастия – это как отрицание того, что
Бог воплощается в Церкви, а значит – и в данной
культуре. Отсюда и новояз харизматов, и примитивные
стихи американских евангеликов – это язык тех, кто
говорит о Боге, но язык, который редко посещает Бог.
Отсюда и проблема неопротестантской
миссии, - их "евангелизация" очень похожа на
коммерческую пирамиду: вам проповедали - теперь вы идите
тоже проповедуйте: отсутствует углубление в доктрину,
никто не копает, чтобы углубиться, все строят на
песке... Ну, уедут эти миссионеры из туземной деревни
когда-то, и забудут там Евангелие: чтобы изменить
культуру, нужно ведь противопоставить ей другую культуру
основанную на соединении с Богом, а не только на словах
о Нем, глубокую доктрину, исходящую из опыта
богообщения, а этого-то у них и нет... Приобщаясь к Богу
через Таинство Евхаристии, человек обновляется
внутренне, духовно и телесно, преображается Богом и
становится богоподобным, что и является основной
составляющей истинной культуры, культуры стремления к
истинной святости, аналогов которой нет больше ни в
одной религии. Но у радикальных протестантов этого нет –
нет культуры приобщения к Богу, нет опыта стяжания
благодати – а потому они ощущают совсем иное – что Бог
их "использует". Такой опыт, безусловно, чужд
христианской культуре и даже прямо враждебен ей. Потому
мы и не видим "пятидесятнической культуры" - ни в
Америке, ни в Европе, ни в России.
Константин Матаков
Ставрос - 18.11.2012.
|
